Пожалуй, многим известен глава скандинавских богов-асов – громовержец Один. У него было множество имён-заменителей. Один – это ведь русское имя бога, понятное без перевода. Сами скандинавы называли его Осе. А еще: Бёльверк, Вавуд, Высокий, Гаут, Грим, Гримнир, Оми, Свейгдир, Свидур и так далее. У Одина в услужении были воинственные девы-валькирии, которые прямо с полей сражений уносили в Вальхаллу павших героев – эйхериев.
Русского Одина называли Громовиком, или Перуном. А также: Перкунасом, Руевитом, Радегастом, а то и Яровитом. Женой Одина была Фригг, которая имела собственную свиту воинов. Супруга Перуна Морана также имела множество конных дев-телохранительниц. Девы Перуна, воздушные вилы, уносили павших на поле боя героев, мужей крови, в мир Прави, в небесные чертоги бога, где некоторые из них становились приёмными сыновьями Громовика.
Вилами оборачивались воинственные девы, погибшие в бою. В земной жизни они назывались поленицами-богатырками, жили отдельно от мужчин и сражались наравне с ними. Греки знали их как амазонок. После смерти они становились не только вилами, но и небесным воинством в свите жены Перуна - Мораны, которую считали богиней смерти. В христианские времена этих дев стали воспринимать как ангелов смерти.
Мужи крови – члены мужского военного братства – жили и воспитывались отдельно от женщин, в том числе и от юных полениц. С детства их забирали из семей и оставляли жить в военном лагере. Мальчики росли здесь в «спартанских условиях», а затем проходили испытание смертью – инициацию. Некоторые не выдерживали и отправлялись во владения Перуна. Выжившие всё равно как бы «умирали», во всяком случае, для этого мира, для Яви.
Они становились временными гостями в мире живых. Отныне физическая смерть им была уже не страшна, она означала лишь скорую встречу с Громовиком и продолжение служения высшим идеалам справедливости, но уже в составе небесного воинства. Юных воинов обязательно брали в боевые походы, которые становились настоящей школой мастерства. Даже если ученикам не всегда хватало физической силы и опыта, они зачастую были проворнее взрослых.
Естественно, что мужей крови невозможно было ни запугать, ни подкупить, а в сражении они, презирающие боль и смерть, могли противостоять множеству врагов. Именно поэтому князь Святослав в ответном послании Цимисхию писал, что с ним к Царьграду пришли не ремесленники или землепашцы, даже не простые воины, а именно мужи крови, противостоять которым просто бессмысленно. Отличительной особенностью этой воинской элиты был красный цвет – национальный цвет русских. Этот обычай позже перенял другой арийский народ – дорийцы, лакедемоняне, известные также как спартанцы. Традиция перешла к древнеримским легионерам (аристократы-патриции носили одеяния другого цвета – пурпурного, то есть смеси красного и синего).
Вообще, красный цвет – это не точное обозначение. Русским цветом считался червлёный – красно-оранжевый. Такого цвета были стяги и каплевидные щиты воинов князя Игоря в «Слове о полку Игореве». Мужья крови узнавались по именам. Наиболее распространены были: Борец, Витязь, Воин, Богатырь. Как водится, воинские имена сохранились в прозвищах запорожских казаков, кличках донских и кубанских атаманов, а затем в фамилиях их потомков. Например, у запорожцев: Бугай (бык), Небаба, Перебейнос или Убейконь. Донские казаки: Иван Широких Штанов, Ерёма сын Вострыя Сабли, Максим Быкодёр. Волжские атаманы Караулка, Неупокой, Железное Копыто.
Особенно интересно имя Витязь (в ином варианте – Вит, Витя, ничего общего не имеющее с латинским Виктор – «победитель», или еврейским Вигдор), которое близко к наименованию небесных дев-вил. В обоих этих словах связаны два понятия – «святой» и «Веяты». Витязи и вилы проносились будто ураган, неся с собой святое возмездие – смерть врагам. Это небесное воинство – мужчины и женщины – святые заступники, бывшие при жизни мужами крови и поленицами. У прибалтийских русов - бодричей и пруссов, а также у их соседей витязи именовались несколько иначе - витингами, или викингами. Так что скандинавское название морских разбойников является переиначенным названием небесных воинов, витязей.
Но вернёмся к повелителю небесного воинства, Перуну. Если соловей был птицей Велеса, то у Громовика такими птахами нарекались сокол, боевой петух, ворон (во всяком случае, скандинавского Перуна – Одина сопровождали два ворона и два волка). Волки служили и Велесу, и Перуну, но между ними была такая же разница, как между этими двумя небожителями. Звери Велеса – старые, мудрые, подчас необычного белого цвета. У Перуна – матёрые, выносливые и агрессивные хищники. К его любимцам также можно отнести кабанов, коней и, как ни странно, зайцев. Откуда нам это знать?
Дело в том, что Перуна на Руси чествовали четырежды в году. Самого бога славили в день зимнего солнцестояния, 22 декабря, и на весеннее равноденствие, 21 марта (тогда же славили «Заиньку серенького»). Его воплощения в птицах и зверях отмечали ещё 27 апреля (вороний день), а на период с 19 декабря по 19 января выпадали волчьи именины. В эти дни нельзя было трогать ни ворон, ни волков.
После принятия православия образ Перуна воплотился в образах нескольких святых. В первую очередь в образе Ильи Пророка (в честь его на месте былых капищ Перуна возвели немало храмов, например, в Киеве, на Подоле, на берегу Днепра), а также в образе небесного архистратига святого Георгия, протыкающего копьём змея. Сходство двух небесных воителей, Перуна и Георгия, привело к тому, что появился весьма почитаемый в русском народе Егорий Храбрый, волчий пастырь.
Конечно, этот знатный воин, уроженец Каппадокии (на территории современной Турции), принявший во время правления Диоклетиана мученическую смерть за то, что отказался отречься от веры в Христа, никакого отношения к русским волкам не имеет. Это ему досталось в наследство от Перуна. К тому же в русской народной традиции Георгий выступает и как покровитель домашнего скота. В известной народной песне поётся: «Из-за леса, из-за гор едет дедушка Егор. Сам на лошадке, жена на коровке». Понятно, что бог, пасущий волков, не даёт им нападать на стада крестьян, приносящих ему жертвы. Если же волк нарушит запрет, то Егорий просто заткнёт ему пасть камнем, и «серый разбойник» умрёт от голода.
А кто же такая жена дедушки Егора, которая едет следом за ним «На коровке»? Поскольку о спутнице жизни римского военного и одного из первых мучеников за веру ничего не известно, остаётся лишь предположить, что речь идёт о жене Перуна, богине смерти Маране. Она, как и её благоверный, покровительствовала домашним животным. Её любимой птицей была курица (что вполне понятно, если помнить, что боевой петух - птица Перуна).
У Мараны также были два праздника в году – 14 ноября (позже – Кузьминки) и 23 сентября (день памяти Козьмы и Демьяна). В эти дни, на «куриные именины», в деревнях не возбранялось воровать кур и гусей. А яйца, снесённые хохлатками на Кузьминки или именины Козьмы-Демьяна, оказывались особенно крупными и вроде бы обладали чудодейственными свойствами.
